По ту сторону. Детектив - Маргарита Макарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я встала и пошла, потихоньку, чувствуя временами сильное головокружение.
– Не стоит только идти к тому, кто тебя уже однажды бросил! – Архиповна крикнула мне вслед.
Не задумываясь больше о словах и их смыслах, я шла молча, снова натянув шапочку как можно ниже на глаза. Дворами и переулками я поравнялась с домом, в котором так спокойно жила я все это время. Я подняла голову и посмотрела на свои окна. Так захотелось хоть на секундочку зайти домой, взять хотя бы одежду. Я перешла на другую сторону дороги, чтобы не поддаться соблазну. Вон они, мои окна, на четвертом этаже. Сердце екнуло от неприятного воспоминания. Кто-то сегодня точно так же наблюдал за мной, когда я ходила по квартире Насти. Я резко опустила голову и чуть не попала под поезд, который приближался к станции. Поднявшись снова от железной дороги по насыпи, я остановилась, пропуская поезд. Покосившись на подъезд, в который когда-то возвращалась после института, я увидела Алешу. Мой Алеша выходил из моего подъезда! Он приехал и искал меня! Он любит и беспокоится обо мне. Чувство утраченного счастья, мечты и лопнувшего будущего заставило меня поспешно отвернуться. Он любит… Но он не знает, что стало со мной. К чему звонить и что-то объяснять, когда и так ясно – жена с одним глазом ему вряд ли нужна. Он достоин лучшего. Обиженные и оскорбленные – вспомнила я бомжей. Да, именно так! К чему получать лишнюю обиду и оскорбление отказом, к чему наблюдать скривившееся в ужасе лицо, что отвечать на возглас – что с тобой стало!
Я вошла в заводскую больницу, в том же самом грязном прикиде, что сделала мне докторша. Главный врач ждал меня у двери в палату.
– Вот что, дорогуша, правила установлены не вами. Не хотите лечиться – скатертью дорога.
– Да, спасибо, я ухожу. Я сейчас… только, не знаю… ухожу я… да… конечно.
– Вы что же хотите, думаете, что сами справитесь? Есть милиция, есть те, кто должны это делать. Вы показали уже ваш затылок?
Я уставилась на него, ничего не понимая.
– Какой затылок?
– По которому вам опять дали, а вам все мало, я погляжу.
– А что я, по вашему, попала в дерьмо – так сиди и не рыпайся?!
– А ты хочешь ворота открыть? Думаешь, беда пришла?
– А что ж мне и чирикнуть нельзя?
– Лучше у воробья в клюве, чем у коровы в заднице!
– Да ваш воробей меня чуть не сглотнул!
– А по моему, это ты кому-то что-то откусила.
Он вдруг рассмеялся. Его смех прозвучал неожиданно среди нашей перепалки. Он был маленький, тщедушный человек, без волос, без усов. Халат болтался на нем, как на вешалке. Руки были костлявые и жилистые. Обручальное кольцо он не носил, хотя по больнице носились его внуки.
– Максим Павлович, я все понимаю, я ухожу. Сегодня же.
– Интересно только куда? К Архиповне с Андреичем?
– Это они вам сказали про сегодняшнее?
– В медицине свои секреты. Не мне тебе объяснять. Это военная больница, военный завод вот тут, рядом, за стеной, ты что же, милая, ты будешь тут в шпионов играть, эркюля пуаро из себя выебы…, – он замолчал, и растерянно посмотрел на меня.
– Я – белоруска. Это вы, москали, ушли от всех, кто на вас нападал, а мы не привыкли умирать, не попытавшись выжить.
– Так живи. Куда ты сегодня полезла? Тебя дважды чуть не убили!
– Как мне жить? А он будет продолжать на меня охотиться? Долго я проживу?
– Кто?
– Откуда я знаю, – устало брякнула я. – Я не знаю, кто это, может кто-то в институте… Понятия не имею.
– Езжай к матери.
– Скажите еще – понаехало тут…
– Скажу… Понаехало тут…
– Не уеду!
Он снова рассмеялся.
– Значит, это бомжи вам рассказали?
– А ты думала, под грибком с коньячком и гудом косорылым, тебя бродяги на трепологию разводили? Короче. Они у меня тут каждый месяц подлечиваются. Я не хочу ничего тебе доказывать. Более того… Я сам не знаю, что я бы сделал на твоем месте. Но! Я врач! Ты сейчас же идешь и делаешь рентген. И – условие! Если ты опять вздумаешь исчезнуть, убежать, скрыться, заняться расследованием, сыграть в ящик, найти собаку Баскервилей, пять апельсиновых зернышек и т. д. и т. подобное… – ты…
– Что?
– Ты кладешь мне на стол телефон, по которому я смогу проверить, как заживают зашитые мною раны. Я давал клятву Гиппократа и не собираюсь гореть из-за твоих глупостей в аду.
Он развернулся и, шаркая стоптанными ботинками, быстро отошел от меня.
Глава 8
Сергей Потапенко вошел в вестибюль Склифа деловито и ни на кого не глядя. Было похоже, что он входит сюда каждый день, работает тут, или, как минимум, приходит на свидания к тяжело и длительно больному. На самом деле, он переживал и очень сомневался – правильно ли они поступили, не поехав сразу к Тушинской, к Макдоналдсу. Идти по показаниям и следам Марины, или же попытаться поехать на встречу – они обсуждали это всю дорогу.
– Она нашла его в больнице. А ты как собираешься найти его у Макдоналдса? – задавал, и задавал свой надоевший уже вопрос Николаич.
– Я ее найду. Ее-то я видел.
– Что ты видел? Синюю, опухшую от побоев морду? Синяки и ссадины. Ты сам сказал, мордоворот еще тот.
– Да ладно тебе, Николаич, ну что ты каждое слово цепляешь, как бусинку. Да узнаю я ее. Сяду в Макдоналдсе. Она сама подойдет.
– Подойдет, если она та, за кого себя выдает. А если нет?
– То ты защищаешь ее, то вдруг опять.
– Я не защитник. И ты не защитник. Наше дело – выяснить истину.
– Может, бочку Диогена закажем?
– То ты предлагаешь поместить ее в психо-наркологический диспансер, то спецназ к Макдоналдсу хочешь подогнать. Ты, первым делом, должен был проверить ее показания.
– Это ты об откушенном члене что ль? Какие же это показания? Она из ревности своему другу откусила причиндалы, и что? Что тут проверять, если он сам не обратился в милицию?
– А ты сам подумай… Если они думают, что она умерла, он преспокойненько себе сидит в больничке, может, даже имени своего не изменил, по советскому паспорту лечится… в смысле, по карточке медицинского страхования.
– А если она врет?
– А если она врет, то вероятность случайно оказавшегося в больнице человека с откушенным членом будет такой же, как встретить нам сейчас динозавра на дороге, – пробормотал Николаич.
– Да, был такой. Сегодня выписался, – у окошка сидела все та же девушка. – Его девушка тут встречала. Они там опять чего-то не поделили, и чуть тут поножовщину не устроили. Но потом помирились.
– Вы хотите сказать, что они вместе ушли?
– Кажется, да… хотя… нет… за девушкой врач пришла…
– А адрес у вас его есть?
– Да, конечно… У нас есть все его данные, можете посмотреть… – она встала и пошла к стойке архива. – Минутку. Это займет какое —то время.
– А о чем они говорили, вы не слышали?
– Да они по телефону звонили. Вместе. Она набирала… хотя… нет, кажется, он.
– По какому телефону?
– Да вот по этому… по моему…
Потапенко снял трубку и набрал нужный номер.
– Простучите-ка мне, родные, этот номер. Кому тут звонили, и адреса владельцев.
– Он еще встречу назначил. На сегодня. Я слышала.
Девушка протянула им карточку и историю болезни.
Два адреса, два имени. Ахмеда, и женщины, которой он звонил из больницы. Потапенко с энтузиазмом рулил, несмотря на страшную жару. Пот капал с его жидкой, короткой челки, заливал глаза, струился под воротом рубашки. Вот и Волоколамка. Лихо срулив во дворы, он быстро нашел нужный подъезд. Тут все еще стояла скорая. Подняться на четвертый этаж – было делом нескольких минут. Николаич, кряхтя и охая, с трудом поспевал за ним.
Дверь Настиной квартиры была все так же распахнута. Две женщины снимали капельник, вынимая иголки из вен девушки.
– Так, что тут происходит? – Потапенко уставился на распростертое на полу тело.
– Труп.
– А вы тут зачем? Труп уже был, когда вы приехали?
– Нет, было редкое поверхностное дыхание, цианоз кожных покровов, в общем, дохлое дело, трупяк теперь.
– А кто вызвал скорую? – Николаич деловито осматривал место происшествия.
– Не знаю, голос был мужской, а приходила, вроде, девушка, в каких-то грязных лохмотьях.
– Какая девушка?
– Все, нам пора. Сами разбирайтесь. Пришла, сказала, что живет здесь, зашла на кухню и ушла.
Потапенко вошел в кухню. Клок ободранных обоев над телефоном сразу бросался в глаза.
– Ты думаешь – это она?
– А ты думаешь, что она тут делала? – Потапенко дотронулся до оборванного уголка. Приподняв клочок обоев, он примерил его на место.
– Тут были телефоны. Не иначе. Ты нашел что-нибудь?
– Нет, ничего. Все чисто. Нет даже квитанций за квартиру. Вообще никаких документов, телефонов, ничего.
– Ну это ерунда. Есть же еще соседи.
– Ахмед! Быстро теперь к нему!
– Позвони лучше – пусть к нему участковый заглянет. Я думаю – там тоже уже пусто.
